В мае 2022 года с друзьями-альпинистами из Москвы я вновь встретилась в альплагере «Дугоба» (Кадамжайский район, Кыргызстан). Из-за проливных дождей непосредственно в горах удалось провести лишь считанные дни. Зато повезло оказаться здесь во время сборов Уральского высокогорного клуба «Горец» и познакомиться с двумя известными российскими альпинистами, представителями разных поколений, Юрием Ермачеком (Екатеринбург) и Антоном Кашевником (Санкт-Петербург).

Представляю вниманию читателей записи бесед с обоими.

— Как вы стали альпинистом?

— Альпинизмом я начал заниматься в Алма-Ате (ныне Алматы) в секции ДСО «Локомотив», тренер Станислав Петрович Бергман. Выполнил первый разряд. По окончании Алма-Атинского института инженеров железнодорожного транспорта меня забрали в армию, остался служить на Урале, в спортивном клубе «Армия» Уральского военного округа, командир Бенистов. Выступал на чемпионатах Вооруженных сил России. Сборы проводились в Кыргызстане и Таджикистане. После первых восхождений у меня появилась цель попасть в Гималаи. Благодаря 3-летней Свердловской программе экспедиций, с осуществлением которой нам помог депутат Валерий Трушников, мы впервые поехали в Гималаи. Это были 1995–1997 годы. Мне было 33 года.

Первое наше восхождение по программе было на Барундзе (7 200). Мы сделали первопроход на западной стене и он стал лучшим восхождением года в Непале. Мы получили первые места на чемпионате в России. На второй год поехали на Аннапурну (8 091). Это был наш первый 8-тысячник. Нам не повезло: погода, лавинная опасность. Мы поднялись только до 7 000 м и ушли, потому что было слишком опасно и можно было погибнуть.

На третий год программы конечная цель была Макалу (8 463) по западной стене. Никем не пройденный маршрут, несколько иностранных экспедиций пытались туда подняться, но безуспешно. А мы — молодая команда, высотного опыта у нас не было, только у капитана команды Саловата Хайбуллина были 8-тысячники, и нам удалось это сделать. Но два наших участника остались на горе навсегда. Саловат умер, не дойдя до вершины: сердце остановилось. Пришлось положить его на скальную полку и накрыть камнями. А на спуске под камнепад попал Игорь Бугачевский и тоже погиб. Мы вынуждены были привязать его на горе к перилам и уйти вниз. Шестеро участников поднялись, а четверо спустились.

— За это первопрохождение команда была награждена самой престижной премией в альпинизме?

— Раньше в СССР и России существовало правило, согласно которому, если на маршруте погибали люди, он не рассматривался на чемпионатах и об этом восхождении вообще старались забыть. Но наш тренер Сергей Ефимов подал его на международную премию «Золотой ледоруб» (фр. Piolets d’Or, англ. The Golden Ice Axe — награда за выдающиеся достижения в альпинизме, присуждаемая ежегодно французским журналом Montagnes и The Groupe de Haute Montagne с 1992 года). Обычно церемония награждения проводится во Франции. Европейцы рассматривали выдающиеся восхождения 1997 года. Наше первопрохождение попало в одну из номинаций и было признано лучшим. Российские альпинисты получили «Золотой ледоруб» впервые.

После нас эту премию из россиян получил Валерий Бабанов за одиночное восхождение на пик Мера (6 476) в Гималаях и свердловские альпинисты за совершенное ими восхождение по северной стене пика Жанну (7 710) в Непале.

— Что было после «Золотого ледоруба»?

— В 2001 году состоялась экспедиция сборной команды альпинистов России при поддержке Федерации Альпинизма России, первовосхождение на Лхоцзе Среднюю (8 414) (Гималаи). Было проведено пять разведок маршрута и попыток подняться на нее. Я участвовал в последней попытке и не дошел — заболел. Почти вся команда побывала на вершине, ставшей первым «русским восьмитысячником».

В 2002 году состоялась Уральская экспедиция на Эверест (8 849) через северное седло. Спонсором выступил Магнитогорский металлургический комбинат. Экспедиция была успешной: все участники поднялись на вершину. Мы не пользовались услугами портеров. Один из участников, Алексей Болотов, поднялся на Эверест без кислорода.

В 2004 году я опять участвовал в московской экспедиции под руководством Виктора Козлова. Мы делали первопрохождение по северной стене Эвереста. Экспедиция была успешной, однако я из-за болезни поднялся лишь до 8 000 м и, чтобы не подводить команду, отказался от восхождения.

А в 2006 году меня в качестве консультанта пригласила подняться на Эверест со стороны Непала польская экспедиция под руководством журналистки и путешественницы Мартины Войцеховской (Martyna Wojciechowska) (первое восхождение команда сделала со стороны Тибета). Мартина известна тем, что в качестве кинооператора и режиссера дважды объехала земной шар. Все участники поднялись на вершину. После этого польская команда пригласила меня принять участие в восхождении на К2 (8 611), но из-за плохой погоды мы смогли подняться только до 8 000 м (об этих и многих других восхождениях: http://www.ermachek.ru/alpinizm/kontakty/spisok-vosxozhdenij.html).

Чуть ранее я создал Уральский высокогорный клуб «Горец» и в дальнейшем ходил уже в коммерческие восхождения, например на Айленд-пик (6 165 м), Мера пик, треккинг под Эверест, Аннапурну (8 091) и т. д. — несложные маршруты. Сейчас каждый месяц с клубом выезжаю в разные районы. Стараемся разнообразить направления, чтобы было интересно.

— Что вас связывает с «Дугобой»?

— Альплагерь «Дугоба» — это место, куда мы стараемся приезжать каждый год и проводить сборы в мае, июне и сентябре. «Дугоба» у нас — тренировочная база, где участники набирают физическую форму, делают 3–5 восхождений, а потом едут под 7-тысячник. У нашего клуба под пиком Ленина (7 134) есть свой лагерь. Совершить восхождение на пик Ленина участникам легче, поскольку после «Дугобы» у них уже есть акклиматизация и «физуха». В 2021 я три раза поднимался на пик Ленина с группами.

— Судя по всему, возраст вас не беспокоит

— Вспоминаю свое восхождение на пик Победы (7439 м) — самый опасный семитысячник бывшего Союза. На нем альпинисты гибнут каждый год. На высоте 7 000 м нужно пройти 6 км и вернуться обратно. Мы сопровождали японок, в частности Дзюнко Табэи (Junko Tabei) — первую женщину-японку, поднявшуюся на Эверест. Тогда ей было 56 лет. Мы несли для них кислород и кислородные маски. Дмитрий Павленко вел самую молодую участницу — ей было 53 года.

Я шел в связке с Тамаи Ватанабе (Tamae Watanabe), ей было 63 года. Прошли половину гребня, осталась половина до вершины. Догоняет нас Алексей Болотов с Дзюнко Табэи. На ней надета маска, подключен кислород. Алексей говорит: «А что вы баллон зря несете, наденьте маски». Я передал Тамаи Ватанабе кислородный баллон и маску. Через пару часов Болотов спрашивает: «Ты какую подачу кислорода ей подключил?» Я говорю: «Я ничего не подключал, я же до этого не пользовался кислородом».

Получается, что она в 63 года два часа лезла наверх в маске, не подключенной к баллону весом 3 кг в рюкзаке! Когда ей подключили кислород, она, конечно, пошла быстрее! Через пару лет мы с Тамаи Ватанабе встретились в Катманду. Я поднялся на Эверест с Тибета, а она с Непала. А потом я прочитал, что в 75 лет она поднялась на Эверест с Тибета! Мне нравится такое отношение к возрасту.

— «Диванные эксперты» в сфере альпинизма осуждают восходителей, не оказавших помощь другим альпинистам в зоне смерти (высота примерно от 8 000 м над уровнем моря и выше). Что вы думаете по этому поводу?

— Для того, чтобы спасти человека на такой высоте, нужно до 10 человек. Кислорода нет. Если в зоне смерти человек не может двигаться — он обречен. Это должен понимать каждый, кто поднимается сюда. Если с 7 000 м людей спускают, то 8 000 м — это другая высота и другая история. Если человек здесь обездвижен, шансов спастись у него нет. На 8-тысячнике можно надеяться только на себя и на кислород.

Если не успеваешь в контрольный срок — надо возвращаться. Это в альпинизме обязательное правило. Провести холодную ночевку на горе — это остаться там навсегда. Самая крутейшая экспедиция, от которой мне пришлось отказаться, наверно, К2 в 2010 году. Как я уже говорил, поляки пригласили нас. Мы поднялись на 8 000 м в штурмовой лагерь. Шел снег, видимость плохая, тем не менее наверх ушли австрийская альпинистка Герлинде Кальтенбруннер (Gerlinde Kaltenbrunner), одна из двух женщин, покоривших все высочайшие вершины планеты, и шведский горнолыжник и альпинист Фредрик Эрикссон (Fredrik Ericsson). Фредрик мечтал скатиться на горных лыжах с К2. Они дошли до скал, забили крюк, второй, скала упала на Фредерика и он погиб…

Мы, конечно, сделали еще попытку восхождения, но погоды уже не было. У нас была сборная команда: поляки, немцы и русские. Попытки не прекращались. Но нужно учитывать погоду, физическое состояние участников и время. Лучше остаться в живых, заработать деньги или найти спонсоров и приехать еще раз. Гора стоит и будет стоять, а жизнь у человека одна. И даже одного отмороженного пальца риск не стоит. Всегда надо дружить с мозгами!

— Расскажите о клубе «Горец»

— Я создал свой клуб в 2005 году. Его задачей является популяризация альпинизма среди населения. Наша цель не в том, чтобы готовить спортсменов, которые бы проходили стены 5–6-й категорий сложности, а чтобы люди получали удовольствие от восхождения в горах и укрепляли здоровье. Мы выполняем разряды только до 2–1-го. После этого спортсмены едут на сборы, набираются опыта (работа с веревкой и т. д.), затем им 7-тысячник дается легче. Без учебно-тренировочных сборов перед восхождениями не обойтись.

— Ваши самые счастливые годы в горах

— Думаю, это студенческие годы, когда я занялся альпинизмом. У меня полностью изменилось мировоззрение. Тот, кто живет в городе, часто расстраивается из-за бытовых пустяковых проблем. А когда побываешь в горах, эти проблемы становятся незначительными по сравнению с красотой и величием гор. Ты понимаешь, что все решаемо, — лишь бы снова уехать в горы!

— Есть ли у вас какое-то правило для гор не технического, а психологического характера?

— Нельзя думать о плохом. Если подумаешь о дурном, оно обязательно сбудется. Надо отбрасывать плохие мысли. У меня был такой опыт. Мы ехали на сборы в Казахстан. Мне ни с того ни с сего пришла в голову мысль, что я 25 лет занимаюсь альпинизмом и ни разу не был в лавине. Эта мысль и материализовалась.

Когда мы на новый год пошли на восхождение, я подрезал склон и с этим снегом поехал вниз с напарником. Мне повезло, что я метров 300 пролетел, чуть не задохнулся снегом, но лавина сделала поворот и я выкатился из нее. У моего напарника открытый перелом, у меня — закрытый. Новый год он встретил на операционном столе, а я с отрядом — мне загипсовали ногу. Надо переключаться на хорошие мысли. В горах ты ближе к космосу, лучше слышимость. Здесь мысли материализуются лучше.

— Что вы думаете о будущем альпинизма?

— Альпинизм не умрет. Если при Союзе было направление спортивный альпинизм, то сейчас больше появляется коммерческих клубов, а это — массовость. Конечно, ее не сравнишь с массовостью при Союзе, но она есть. Люди хотят и едут в горы. По опыту клуба — да, мы можем обучить до 2-го спортивного разряда, чтобы человек умел работать с веревкой, соблюдать меры безопасности на ледниках и ходить на такие популярные вершины, как Эльбрус, Казбек, Мера  пик и Айленд пик. А дальше  нужна командная работа, а ее уже нет. При Союзе в каждом городе были спортивные общества: например, «Спартак» объединял инженеров, «Труд» — рабочих заводов, «Локомотив» — работников железнодорожного транспорта, «Буревестник» — студентов и спортивный клуб армии и др. И при каждом обществе была секция альпинизма.

Если взять город, скажем Свердловск, Алматы или Питер, то в каждом было по пять секций альпинизма. Каждая секция принимала по 20-30 новичков и выпускала разрядников. После развала Союза не осталось этих обществ, а осталась только Федерация альпинизма. Ясное дело, упала и подготовка альпинистов. Сейчас стало больше коммерческих клубов, которые открыты спортсменами, воспитанными при Союзе.

— Кому же теперь делать первопроходы?

— Они не для каждого, а для спортсменов. Но кто-то, конечно, вырастает до того, чтобы делать первопроходы. И у меня, кстати, есть первопроход на пик Горького на Тянь-Шане — северо-восточная вершина (6 010 м) по северо-западной стене, 6-й категории сложности, 2001 год. Но первопроходы могут быть 1-й и 2-й категорий. На Памиро-Алае еще много таких вершин, где можно сделать немало маршрутов. Были бы желание и возможность!

Двадцать пять лет я занимался спортивным альпинизмом, пятнадцать — коммерческим. И сейчас считаю, что альпинизм должен приносить радость, а не экстрим, как предлагают другие фирмы. Человек должен в горах получить физическое и психологическое удовольствие и вернуться домой с желанием снова приехать в горы. А спортивный альпинизм, наши «пятерки» и «шестерки», — это был экстрим. И, конечно, погибло много людей, в том числе моих друзей. Я считаю — это ни к чему, достаточно маршрутов 3-й и 4-й категорий.

— Пересекались ли вы в горах с альпинистами из Узбекистана?

— С альпинистом Ильясом Тухватуллиным мы участвовали в экспедициях на Лхоцзе Среднюю и на Эверест по северной стене. Увы, он погиб на Аннапурне, попав под ледовый обвал. Он тоже создал свой горный клуб. Ильяс — человек с большой буквы, воспоминания о нем — самые теплые.

Много лет я знаком с альпинистом Андреем Федоровым. Мы сотрудничаем, помогаем друг другу. Он приезжает на сборы клуба в альплагерь «Дугоба». Андрей — доброжелательный и отзывчивый человек. Видимо, в горах все должны быть такими, иначе горы их не приемлют!

Поздравляю Юрия Ермачека с 60-летним юбилеем и желаю многие и благие лета!

Подробнее о Юрии Ермачеке: http://www.ermachek.ru/

Записала Илона Ильясова

Продолжение следует